Казацкая кровь. На передовой под артобстрелом без страха в глазах
Алексей Шевченко из самого молодого поколения взрослых людей России – того, которое избаловано, изнежено и не слишком патриотично, как принято считать. Но когда ему исполнилось 18 лет и он не прошёл врачебную комиссию военкомата из-за большого веса, парень проявил удивительную целеустремлённость. Менее чем за год похудел до проходного показателя – на 50 с лишним кг. Правда, в армию его всё равно не взяли. Столь резкое похудение, объяснили врачи, может вызвать проблемы с сердцем.
Однако потомственный казак, живший тогда в Сочи, не успокоился – вступил в Кубанское казачье войско. А когда началась специальная военная операция и стал формироваться добровольческий казачий отряд, решил вступить в него.
«Мой прапрапрадед был атаманом в станице Ахметовской, звали его Пётр Хоружин. Он был боевым атаманом. Спас своих людей, вследствие чего участвовал на стороне Красной армии в поимке остававшихся тогда зелёных банд.
И дед, и отец мне всю жизнь говорили: «Да, ты потомственный казак. Но это не делает тебя тем казаком, каким ты должен стать. Таким казаком ты должен сделать себя сам. Ты должен сам добиваться всего».
С отправкой на фронт тоже поначалу не складывалось – на сей раз из-за того, что не служил в армии. Помог атаман Дмитрий Потяков – определил Алексея на ускоренные курсы первой помощи в условиях катастроф и боевых действий. В медколледже, где они проходили, он учился у хорошего врача, который сам был участником боевых действий. И по окончании их в мае 2022 года ему позволили отправиться на передовую санинструктором.
Отца Алексея уже нет. Есть старший брат – он тоже хотел пойти, но из-за проблемы с военным билетом не получилось. А мама, конечно, волновалась. Она даже пыталась отговорить сына. «Но у меня такой характер, - говорит он. – Если что-то решил, я делаю это до конца». Друзья поначалу восприняли это, как шутку, а когда поняли, что всё серьёзно, спорить не стали – знали, что это бесполезно. Но что заставило 20-летнего парня принять такое серьёзное решение?
«Во-первых, это воспитание моего отца и деда. Они воспитывали меня так: есть Родина, есть ты. И ты не должен позволять, чтобы кто-то её пинал. Я помню очень хорошо, как отец водил меня на парады 9 Мая – мы шли в колоннах, я был ещё маленький, но всё помню.
Во-вторых, боевой дух, братство: мои братья поехали, а как я могу оставить своих? Ещё одна причина – это то, что там убивают детей. Да, война – это когда взрослые люди воюют с другими взрослыми людьми. Но причём тут дети? Они в чём виноваты?»
В зоне СВО Алексею встречались разные дети, и сердце его сжималось, видя, в каких условиях они живут. Один мальчишка лет 10-11-ти часто прибегал к казакам, иногда вместе с сестрой. Те отдавали им свою горячую еду или сухпайки. И радовались, потому что видели, как дети счастливы от того, что теперь они под защитой.
Да и взрослые были рады казакам и старались помогать чем могут. Напротив расположения отряда жила семья с четырьмя детьми. Отец семейства приходил и спрашивал, не надо ли кого куда отвезти. И возил – раненых в госпиталь или бойцов по надобности в тыл.
«Рядом с нашим расположением жила баба Валя. Когда мы только заселились и она увидела, что воду таскаем из колодца поблизости, приходит и говорит: «Из этого колодца воду пить нельзя. Мы пьём только из одного колодца».
Поблагодарили её, а она опять приходит – яиц принесла, творог, курицу сварила. Жёсткая курица, правда, была, но всё равно заходила на ура. Потом уже я к бабе Вале ходил – сбивал ей давление, помогал как мог. Мы в долгу не оставались».
Бойцы говорят, что на фронте бывает страшно всем. Важно только, умеет ли человек совладать со своим страхом. Страшно ли было 20-летнему парню, впервые попавшему под жёсткий артиллерийский обстрел? Вспоминая, Алексей говорит, что так до конца и не понимает этого. Но его сослуживцы утверждают, что не видели страха у парня в глазах. Впрочем, по словам его самого, страшно всё-таки было – боялся, что может подвести своих. И это заставляло быть собранным и делать всё четко и грамотно.
«Нас постоянно обстреливали, и мы много где отсиживались – в лесах, в посадках. Потом добрались всё-таки до передовой, заняли позиции, перешли через поле, начали окапываться. И тут по нам начался массированный артобстрел. С полудня до темноты мы находились под обстрелом в поле. У нас уже были трёхсотые, раненые то есть. И мне надо было ползти до каждого моего сотоварища и осматривать, перевязывать.
У нас было двое легко раненых, которые могли сами передвигаться, и один тяжелораненый в нижнюю часть поясницы. Мы решили дожидаться, пока стемнеет, чтобы отходить в ротную посадку назад. Дождались и на носилках доставили туда тяжёлого. При всём при этом нас продолжали и обстреливать, и летал этот квадрокоптер, его было слышно.
Тут появляется сослуживец и говорит: «Там командир ранен». Недолго думая, я передаю раненого другому, хватаю ещё одну палатку и иду туда. Со мной пошли ещё трое ребят. Когда увидели командира, быстро хотели развернуть палатку, погрузить его и уйти, но не получилось. Над нами уже взлетела эта птица железная и сбросила на нас на четверых подствольную гранату. Ну, слава богу, что все остались живы».
Будучи сам раненым, Алексей всё-таки помог своему атаману выбраться в безопасное место. А потом их обоих отправили в госпиталь.
Говорят, война – ускоренная жизнь. И молодой казак ощутил это в полной мере. «За ленточкой» всё происходило быстро, и жизнь шла очень сконцентрированно. А в какой-то момент в госпитале – щёлк, и всё пошло замедленно, даже как-то вальяжно.
Выписавшись, Алексей очень хотел вернуться к своим. Но врачи не разрешают ему по сей день. Да он и сам понимает, что в нынешнем своём состоянии пользы не принесёт – наоборот, будет обузой: ни бегать, ни прыгать он сейчас не может. Поехал сейчас учиться и работать в Тюмень, но со своими кубанцами остаётся на связи.
«Я не считаю себя героем. Я выполнял задачу, которая была мне поставлена. Мы там чувствовали ответственность за то, что мы делаем, и за каждый наш шаг. Что за нами не просто кто-то там, а за нами уже целая страна. Мы её здесь представляем, и от наших действий зависит, не ударит ли наша страна в грязь лицом».
Добровольцы на фронте, по убеждению Алексея, - это правильно. Настоящие воины всегда идут сражаться по зову сердца. Но доброволец – не только солдат, пришедший на передовую. Доброволец – это и строитель, который приехал восстанавливать дома, и врач, прибывший лечить людей, и конечно, волонтёр, доставивший гуманитарку. Ведь очень многое на линии боевого соприкосновения зависит от поддержки бойцов из тыла, из дома. Даже какой-то клочок бумажки, на котором написано: «Мы тебя ждём» - это уже большая поддержка.
«Доброволец – это человек, который готов добровольно идти и делать что-то на благо Родины своей».
